Испытания веры в Словакии

РАССКАЗАЛ ЯН БАЛИ

РОДИЛСЯ я 24 декабря 1910 года в Захоре — селении, которое сейчас находится в восточной части Словакии. В то время это была территория Австро-Венгерской империи. В 1913 году мы с мамой уехали из Захора к отцу в Соединенные Штаты, куда он отправился раньше нас. Спустя два года после того, как мы приехали в Гэри (штат Индиана), родилась моя сестра Анна. А в 1917 году заболел и умер отец.

Я охотно учился, жадно впитывая знания, особенно меня интересовала религия. Я посещал воскресную школу при кальвинистской церкви. Наш преподаватель, заметив мою тягу к духовному, дал мне издание Библии с примечаниями Холмана, в котором содержалось около 4 000 вопросов с ответами на них. Мне, 11-летнему мальчику, это дало богатую пищу для размышления.

Нахожу истину

В те годы некоторые иммигранты из Словакии, жившие в нашей местности, стали Исследователями Библии, как тогда назывались Свидетели Иеговы. Одним из них был мой дядя, Микал Бали. Именно он рассказал нам о библейской истине. А в 1922 году мы с мамой и сестрой вернулись в Захор, который к тому времени уже относился к восточной части Чехословакии.

Вскоре после этого дядя Микал прислал мне полное издание «Исследований Писания» Чарлза Тейза Расселла, а также копии журнала «Сторожевая башня» начиная с его первого выпуска от 1 июля 1879 года. Я прочитал все, некоторые места даже по нескольку раз, и понял, что наконец-то нашел библейскую истину.

Между тем некоторые Исследователи Библии, словаки по происхождению, вернулись из Соединенных Штатов на родину. Они организовали первые в Чехословакии группы Исследователей Библии, говорящих по-словацки. Мы с мамой посещали их встречи в нашем селении Захор и в окрестных селениях.

Те встречи напоминали христианские собрания первого века. Обычно мы собирались у кого-то из Исследователей Библии, рассаживались вокруг стола, в центре которого ставили керосиновую лампу. Я, как самый младший, слушал сидя немного поодаль, в темноте. Но иногда и меня привлекали к участию. Когда другие не понимали что-то из прочитанного по-словацки, за помощью обращались ко мне: «Ян, как там  сказано в английском?» Я сразу подходил ближе к лампе и переводил на словацкий то, что было написано в английском издании.

Одним их тех, кто стал Исследователем Библии в Соединенных Штатах и затем вернулся домой, теперь уже в Чехословакию, был Микал Шалата. Он приехал в соседнее селение Сечовце, где жил прежде. Микал помогал организовывать проповедническую деятельность в стране. Он брал меня с собой в служение. В 1924 году, когда мне было 13, я попросил его крестить меня. Хотя мама считала, что мне еще рано делать такой серьезный шаг, я убедил ее в обдуманности своего решения. И вот, в июле, на однодневном конгрессе, проходившем недалеко от реки Ондава, я символизировал свое посвящение Иегове крещением в этой реке.

Драгоценное служение

Однажды, когда мне было 17 лет, я услышал, что в нескольких километрах от селения, где я проповедовал, будут проходить похороны. В той местности Исследователи Библии впервые проводили такое мероприятие. Приехав на похороны, я пробрался через толпу собравшихся из любопытства местных жителей и подошел к оратору. Повернувшись ко мне, тот сказал: «Я начну говорить, а потом продолжи ты».

Свою речь я построил на словах из 1 Петра 4:7: «Близок всему конец». С помощью Писания я объяснил присутствующим, что скоро не будет больше ни страданий, ни смерти, и рассказал о надежде на воскресение (Иоанна 5:28, 29; Деяния 24:15). Хотя выглядел я даже моложе своих лет,— а может, именно благодаря этому,— все слушали меня очень внимательно.

В «Сторожевой башне» от 15 сентября 1931 года появилось волнующее известие: отныне мы будем называться уже не Исследователями Библии, а Свидетелями Иеговы. Прочитав об этом, Исследователи Библии в нашей местности назначили особую встречу. В Поздешовце нас собралось около 100 человек. Мне доверили выступить с речью «Новое название», основанной на вышеупомянутой статье из «Сторожевой башни».

Все присутствующие с радостью проголосовали за принятие резолюции, которую уже приняли их соверующие в других частях мира. После встречи мы отправили во всемирное главное управление Свидетелей Иеговы в Бруклине такую телеграмму: «Мы, Свидетели Иеговы, собравшиеся в этот день в Поздешовце, согласны с тем, что сказано в „Сторожевой башне“ о новом названии, и принимаем это новое имя — Свидетели Иеговы».

Обширные территории Словакии и Закарпатья, которые до Второй мировой войны были частью Чехословакии, стали плодородной почвой для нашей христианской деятельности. Нам приходилось преодолевать немалые расстояния пешком, на поезде, автобусе и велосипеде. В то время во многих городах демонстрировалась «Фото-драма творения», в которой слайды сочетались с киносъемкой и изображение сопровождалось синхронным озвучиванием. После каждого показа у заинтересовавшихся людей брали адреса. Мне дали много таких адресов и попросили позаботиться о том, чтобы этих людей посетили Свидетели. В некоторых городах, где была показана фото-драма, мы снимали помещение и я произносил там специальную речь.

В 1930-х годах мне посчастливилось побывать на конгрессах в столице страны, Праге. А в 1932 году в Чехословакии впервые прошел международный конгресс. Он состоялся в Театре-варьете. На нем присутствовало около 1 500 человек. Была произнесена публичная речь на тему «Европа накануне краха». В 1937 году в Праге прошел еще один  международный конгресс, на котором мне выпала честь выступить с одной из речей. На конгресс приехали делегаты из многих европейских стран. Он укрепил нас и подготовил к испытаниям, с которыми нам предстояло столкнуться во время Второй мировой войны.

Начало семейной жизни и суровые испытания

После возвращения в Чехословакию мы с мамой часто проповедовали вместе с Исследователями Библии из соседнего селения Поздешовце. Там я познакомился с одной симпатичной девушкой по имени Анна Рохалова. Немного повзрослев, мы поняли, что нас связывают более сильные чувства, чем обычная братская привязанность. В 1937 году мы поженились. С тех пор Анна всегда была для меня поддержкой, даже «во время неблагоприятное», которое ожидало нас вскоре (2 Тимофею 4:2).

Почти сразу после нашей свадьбы стало ясно, что Европа готовится ко Второй мировой войне. В ноябре 1938 года южная часть Закарпатья и Словакии была аннексирована Венгрией, вставшей на сторону нацистской Германии. Венгерские власти запретили нам проводить встречи, к тому же нам надо было регулярно регистрироваться в полиции.

Когда в сентябре 1939 года разразилась Вторая мировая война, тех из нас, кто был родом из Захора,— и мужчин, и женщин,— арестовали и посадили в старый замок, расположенный около Мукачево (сейчас это на Украине). Там мы встретили многих других Свидетелей из собраний Закарпатья. На протяжении трех-четырех месяцев нас допрашивали, часто избивали, затем нас судил военный трибунал. Каждому задавали один и тот же вопрос: «Согласны ли вы сражаться в венгерской армии против СССР?» Мы отказались, и потому нас осудили и в конце концов отправили в тюрьму в Будапеште на бульваре Маргит, 85.

Всех заключенных держали на полуголодном пайке. Скоро они начали болеть и умирать. Когда моя жена приехала из Захора навестить меня, я был несказанно рад. Хотя нам удалось поговорить всего минут пять, да и то через решетку, я был бесконечно благодарен Иегове за такую преданную спутницу жизни *.

Из тюрьмы в исправительно-трудовой лагерь

Из тюрьмы меня отправили прямо в Ясберень (Венгрия), где уже находилось около 160 Свидетелей. Там венгерский офицер от лица венгерского правительства в последний раз предложил нам: «Кто согласен служить в армии — выйдите вперед». Никто не пошевельнулся. Тогда офицер сказал: «Я не одобряю того, что вы делаете, но восхищаюсь вашей непоколебимой верой».

Через несколько дней на реке Дунай нас посадили на судно и отправили в исправительно-трудовой лагерь, расположенный неподалеку от югославского города Бор. По пути солдаты и их начальник неоднократно пытались сломить нашу веру. По его приказу солдаты били нас прикладами, пинали сапогами и издевались над нами как могли.

Когда нас отдали в распоряжение подполковника Андраса Балога, начальника исправительно-трудового лагеря в Боре, тот сказал: «Если то, что о вас говорят, правда — вам скоро конец». Но, получив  секретное правительственное послание, он стал относиться к нам уважительно. Балог предоставил нам относительную свободу передвижения и даже позволил построить себе барак. У нас была своя кухня, и потому, несмотря на весьма скудное питание, пищей никого не обделяли.

В марте 1944 года началась оккупация Венгрии Германией. На место Балога был назначен новый начальник, Эде Мораньи, настроенный профашистски. Он ввел строгую дисциплину, почти как в концлагере. Но скоро подошли советские войска, и лагерь был эвакуирован из Бора. Позднее, когда мы шли по этапу, мы стали свидетелями массового уничтожения евреев в Червенке. То, что мы остались в живых, казалось просто чудом.

Подойдя к границе Венгрии с Австрией, мы получили приказ рыть орудийные окопы. Мы объяснили, что попали в лагерь именно за отказ от участия в деятельности, имеющей отношение к войне. Поскольку я стоял впереди, один венгерский офицер схватил меня и стал бить. Он кричал: «Я убью вас! Ведь другие, глядя на вас, тоже откажутся работать!» Мою жизнь спасло лишь то, что в дело бесстрашно вмешался Андраш Барта, брат зрелого возраста, который руководил нашей проповеднической деятельностью *.

Через несколько недель война закончилась, и мы отправились домой. Заключенные, которых освободили из лагеря в Боре раньше, сообщили, что все мы — те, кого отправили в Червенку,— убиты. Поэтому почти полгода моя жена не знала, что я жив. Как же она была поражена, когда в один прекрасный день я появился на пороге! Мы плакали от радости, обнимая друг друга после нескольких лет разлуки.

Возобновление нашей деятельности

После Второй мировой войны Словакия вместе с Чехией снова образовали Чехословакию. Но Закарпатье, значительная территория которого до войны относилась к Чехословакии, теперь отошло к Советскому Союзу и стало частью Украинской Республики. В 1945 году я вместе с Михалом Москалем поехал в Братиславу (сейчас столица Словакии), чтобы встретиться с ответственными братьями и снова наладить проповедническую деятельность. Несмотря на физическое и эмоциональное истощение, мы горели желанием снова взяться за порученное нам задание — проповедовать благую весть о Царстве Бога (Матфея 24:14; 28:18—20).

После войны конгрессы особенно вдохновляли нас на служение. В сентябре 1946 года в городе Брно состоялся первый конгресс для всей страны. На нем мне поручили выступить с речью «Жатва есть кончина века».

В 1947 году в Брно прошел еще один такой конгресс. На нем с воодушевляющими речами выступили Нейтан Норр, Милтон  Хеншель и Хейден Ковингтон, приехавшие из всемирного главного управления Свидетелей Иеговы в Бруклине (Нью-Йорк). Мне выпала честь переводить их выступления. Хотя в то время в Чехословакии было примерно 1 400 возвещателей Царства, послушать публичную речь пришло около 2 300 человек.

Преследования при коммунистах

В 1948 году в стране к власти пришли коммунисты, и скоро на нашу деятельность был наложен запрет, продлившийся 40 лет. В 1952 году были арестованы многие из нас — те, кого власти посчитали руководителями нашей организации. Большинство было обвинено в подрывной деятельности, а некоторые — в государственной измене. Меня арестовали и на протяжении 18 месяцев подвергали допросам. Когда я поинтересовался, в чем именно состоит мое предательство, судья сказал:

— Ты рассказывал о Царстве Бога. А оно, как вы утверждаете, станет править всей землей, значит, и Чехословакией тоже.

— В таком случае,— сказал я,— вам надо объявить изменниками всех, кто произносит молитву «Отче наш» и просит «Да придет царство твое».

Коммунисты приговорили меня к пяти с половиной годам лишения свободы и отправили в печально известную тюрьму в Яхимове (Чехословакия).

Отбыв бо́льшую часть срока, я вышел на свободу. Моя жена, Анна, неизменно поддерживала меня, присылая письма и навещая, и в мое отсутствие одна заботилась о нашей дочке Марии. Наконец все мы снова оказались вместе и возобновили наше христианское служение, которое приходилось проводить тайно.

Счастливая жизнь в служении Иегове

Последние 70 с лишним лет Свидетели Иеговы в нашей стране служили в разных обстоятельствах, бо́льшую часть времени — при коммунистах. Хотя теперь я уже довольно стар и немощен, я все еще служу старейшиной в Захоре вместе с такими верными братьями, как Ян Корпа-Ондо, которому сейчас уже 98 лет *. Моя жена, которая поистине была для меня благословением от Иеговы, умерла в 1996 году.

В моей памяти до сих пор свежа сцена, которая описана на страницах 228—231 книги «Дорога в рай», изданной в 1924 году. Читателю предлагается представить, что он уже в раю и слышит разговор двух воскресших людей. Они не могут понять, где находятся. Затем другой человек, переживший Армагеддон, объясняет им, что они воскрешены и что это рай (Луки 23:43). Мне тоже очень хочется, если я переживу Армагеддон, рассказать обо всем этом жене, маме и другим дорогим мне людям, которые будут воскрешены. Но если я умру до Армагеддона, пусть в новом мире кто-то другой расскажет мне о том, что произойдет после моей смерти.

А пока я не перестаю радоваться той прекрасной и поистине удивительной возможности, которая у меня есть,— общаться с Владыкой Вселенной и приближаться к нему. Я стараюсь всегда жить в согласии со словами апостола Павла, записанными в Римлянам 14:8: «Если живем — живем для Иеговы, и если умираем — умираем для Иеговы. И потому, живем ли мы или умираем, мы принадлежим Иегове».

[Сноски]

[Иллюстрация, страница 21]

С женой Анной, через год после свадьбы.

[Иллюстрации, страница 22]

С Нейтаном Норром на конгрессе в Брно, 1947 год.